Не разлюблю и не предам
Сайт Беллы Деметер

Часть I

Пролог. Бывшая женская гимназия в Сентдёрди.

Осень 1944 года. Маленький венгерский городок Сентдёрдь. По узким улочкам идут неуклюжие танки. Поворачивают за угол большого серого здания бывшей женской гимназии, медленно поводят носами орудий, занося бронированные зады. Прохожие равнодушно смотрят им вслед.

Здание бывшей женской гимназии. К дверям пришпилен большой лист белого картона, на котором красным карандашом выведена надпись: «Эвакопункт. Сентдёрдь». У дверей здания появляется немецкий военный, светловолосый, крепкого сложения, лет тридцати – тридцати двух. Он позвонил, и ему отперли дверь. Швейцар быстро скрылся в своей каморке. Файнхальс, так зовут солдата, поздоровался в пространство и шагнул в коридор. На вешалке – на ремнях автомат и винтовка. Файнхальс идёт по коридору вдоль ряда дверей. У каждой двери в стенке пробито смотровое оконце, за которым термометр. Всё кругом сверкает чистотой. Стоит полная тишина. Файнхальс идёт осторожно, чуть ли не на цыпочках. Из-за крайней двери доносится голос каптенармуса, говорящего по телефону. По стенам коридора первого этажа развешаны фотографии учительниц; здесь же большая цветная фотопанорама города Сентдёрди.

Свернув по коридору направо, Файнхальс открыл одну из дверей и очутился на школьном дворе. Во дворе высокие деревья, за оградой двора высятся многоэтажные дома. Файнхальс внимательно смотрит на одно из выходящих во двор окон четвёртого этажа. Оно приоткрыто. Файнхальс поспешно возвращается в здание и быстро поднимается по лестнице, направляясь на четвёртый этаж.
По всей лестничной клетке на стенах развешаны фотографии выпускниц. У каждого выпуска своя витрина в тёмно-коричневых и позолоченных рамках; за стеклом красуются фотографии выпускниц, наклеенные на овальные куски плотного картона. На площадке первого этажа – фотовитрина выпуска 1918 года, на четвёртом этаже – выпуск 1944 года. С фотографий улыбаются худенькие девушки в накрахмаленных блузках, многие с длинными прямыми чёлками почти до самых бровей. Взгляд Файнхальса скользит по лицам выпускниц рассеянно, хотя и доброжелательно. Чувствуется, что он много раз видел их и успел основательно изучить. Задержался Файнхальс только возле выпускниц 1932 года. Не отрываясь и с нескрываемым удовольствием смотрит он на одну из девушек, тоже худенькую, тоже с чёлкой и, на первый взгляд, мало чем отличающуюся от своих одноклассниц. Но она действительно приковывает к себе внимание: несмотря на серьёзность и старательную детскую независимость, лицо её изнутри светится затаённой нежностью.

«Здравствуй, Илона Карток! – шепчет Файнхальс. – Ты опять самая красивая, и снова тебе к лицу и эта чёлка, и эта накрахмаленная блузка… И опять ты единственная не улыбаешься…» Файнхальс несколько секунд ласково смотрит на фотографию Илоны, улыбается ей и начинает медленнее, чем раньше, подниматься по лестнице. На площадке четвёртого этажа взгляд его падает на стоящую в нише белую гипсовую статую Богоматери. У ног статуи – свежие цветы в вазочке, букетик роз, алых и чайных, с тугими, полураспустившимися бутонами. 

Файнхальс останавливается у статуи и оглядывает сверху всю, увешанную девичьими фотографиями лестницу. На этой лестнице, как и во всём здании, стоит глубокая тишина. Её внезапно нарушает шум моторов, доносящийся снизу. Файнхальс распахнул одно из окон в коридоре и посмотрел вниз. У подъезда он видит каптенармуса, который вышел навстречу только что подкатившей к школе автоколонне. Автофургоны стоят с включёнными моторами. Из машин высыпали солдаты – все легко раненные, с белыми повязками. Особенно много солдат с вещевыми мешками и ранцами вылезло из красного мебельного фургона в хвосте колонны. Прибывшие сразу запрудили тротуар. «Сюда, сюда давай! – кричит каптенармус, стоя в подъезде. – Всем собраться в раздевалке и ждать!»
Солдаты сгрудились в подъезде. Двери серого здания гимназии медленно втягивают серо-зелёную людскую массу. В домах по другую сторону улицы распахиваются окна, в них появляются головы людей. На углу собралась толпа прохожих. Некоторые женщины плачут.

Файнхальс закрывает окно. В доме всё ещё тихо, хотя всплески далёкого шума уже долетают сюда с первого этажа. Файнхальс медленно идёт по коридору, останавливается у крайней двери, тихонечко стучит в неё. «Да, да», – звучит в ответ женский голос. Чувствуя, что краснеет, Файнхальс локтем надавливает на ручку двери. Входит в комнату, буквально заваленную школьным скарбом. Из-за чучел птиц и животных сначала никого не видно. Глаза Файнхальса быстро пробегают по свёрнутым на длинных полках географическим картам и коллекциям минералов в аккуратных, оцинкованных ящиках с застеклёнными крышками, по цветным таблицам, по образцам для вышивок и пронумерованным картинам, изображающим во всех подробностях уход за грудными младенцами.

– Алло! Где вы? – громко говорит Файнхальс.

– Здесь! – откликается женский голос.

Файнхальс подходит к окну, откуда в глубину комнаты ведёт узкий проход между шкафами и стеллажами. В самом углу за маленьким столиком сидит молодая женщина. Это Илона Карток. Её немного пополневшее по сравнению с фотографией на лестничной клетке лицо не кажется теперь таким уж строгим и печальным. И оно стало ещё нежней и красивей.
Заметно, что появление, вид и голос Файнхальса смутили и обрадовали Илону. Она выпрямила спину, уселась поглубже и посмотрела на вошедшего тихо и просто.
«Здравствуйте, Илона, – сказал, вернее, выдохнул Файнхальс, положил на подоконник пакет, который нёс в левой руке, швырнул туда же своё кепи и отёр со лба пот.